Сразу же хочу предупредить, что в этой истории не все так просто. Поэтому не будем торопиться кого-то осуждать и делать выводы наподобие: «Да я бы так никогда не поступила!»

Не буду скрывать, что лично знаком с человеком (назовем его Геннадием Косовым), который рассказал мне свою историю. Но произошло это не сразу. Вначале он сказал, что подумает. И все-таки решился.

– В декабре прошлого года мне позвонила бывшая жена и сказала, что надо встретиться. У нас с ней общий ребенок – 13-летний сын Олег, поэтому я не слишком удивился звонку, - рассказывает Геннадий. - При встрече Ирина протянула мне письмо: «Читай!» Письмо было от воспитательницы из… детского дома инвалидов: «Считаю необходимым сообщить, что в нашем детском доме находится Ваш сын Игорь. Ему сейчас 15 лет. Мальчик готов к любому Вашему ответу. Пожалуйста, напишите, готовы ли Вы поддерживать с ним отношения…». У Ирины - слезы на глазах. Мы сразу все вспомнили…

Нам было по 23 года. Мы ждали первенца, знали, что мальчик. Даже имя красивое придумали – Игорек. Роды оказались очень тяжелыми. Ирина рожала двое суток, и все равно пришлось делать кесарево сечение. Врачи буквально через пару дней предупредили, что у ребенка большие проблемы с сердцем и жить он не будет. Посоветовали написать «отказное» заявление.

Мы молодые были, глупые. Испугались того, что произойдет дальше. Нам ведь не оставляли никакой надежды. Решили: лучше уж запомнить Игоря живым. Заявление написали.

Через два года Ирина снова оказалась в том же роддоме, родила снова мальчика. Все обошлось благополучно. Назвали новорожденного Олегом. Узнавать у врачей о первом ребенке мы не решились. Нам сказали, что разглашение таких сведений – дело подсудное. Мы были уверены, что Игоря нет в живых, но память о нем все же хотелось сохранить.

Наша с Ириной семейная жизнь, увы, не сложилась – мы развелись. Я женился второй раз, и когда родился сын, назвал его… Игорем! Сами понимаете, что в другой ситуации не стал бы давать ребенку имя его живого брата.

СЫН ДЕРЖАЛСЯ МОЛОДЦОМ

Ирина написала воспитательнице письмо. Та сообщила номер своего мобильного. Мы созвонились и предупредили, что приедем перед Новым годом. Поехали на моей машине. Ирина, наша кума Ольга и моя теперешняя жена Люба. Я, естественно, за рулем. Ехать пришлось далековато, потому что это не в Запорожской, и даже не в соседней области.

Когда приехали в тот город и нашли детский дом инвалидов, нас встретила воспитательница, которая написала письмо. Женщина успела шепнуть, чтобы мы ни в коем случае не упоминали в детдоме о ее письме. Мы вначале даже и не поняли, почему. Все прояснилось в комнате посещений, когда нас пригласили.

…Входит женщина, представляется директором детского дома. И сразу же начинает выяснять, как мы узнали о сыне. Я на ходу начал импровизировать, что в Интернете знакомые увидели фото Игоря, а фамилия такая же, как и у меня. Вот мы и заинтересовались.

Директриса, в свою очередь, извинилась за «допрос» и сказала, что перестраховывается, потому что уже были неприятности. Воспитатели, по просьбе детей, обращались на телепередачу «Жди меня», и там помогали найти родителей. А найденные родители, человека три-четыре, звонили (практически подряд!) директору и угрожали, что по судам затаскают, если им будут надоедать из детдома.

И вот воспитательница пошла за Игорем. Хотела подготовить к встрече и сообщить, что его ждет сюрприз. Обещали, что приедет мама, а приехал и папа…

Мы сидим, места себе не находим. И вдруг заходит наш сын. Видно, что волнуется, но держится молодцом. Слез на глазах нет, даже пытается улыбаться. Зато у нас, взрослых, глаза «на мокром месте». Он подошел ко мне, мы обнялись. Я сказал: «Сынок!», он ответил: «Папа!». Потом обнял Ирину. Представьте, в этой ситуации он еще смог сказать: «Я все знаю. Знаю, что так получилось. Я такой счастливый, что нашел вас».

Немного позже воспитательница рассказала, что последние два года Игорь буквально умолял ее узнать адрес родителей. Женщина не хотела рисковать работой. Да и за Игоря переживала, ведь не все родители признают своих детей. А как ребенку жить дальше после такого?! И все-таки решилась. Тем более, что Игорь по характеру спокойный, общительный, добрый.

У моего сына есть проблемы со здоровьем. Не с сердцем, нет! (Почему тогда в роддоме так сказали?!). У Игоря слабо развита кисть правой руки, он старается все делать левой рукой. А еще затруднена речь. Надо привыкнуть к его речи, и тогда можно будет понимать, что говорит мальчик.

Игорь рассказал, что может находиться здесь до окончания школы, т.е. еще два года. Он смотрел справочник учебных заведений Украины, и его заинтересовал гидроэнергетический колледж в Запорожье. Наш ребенок ни о чем нас не просил, ничего не спрашивал, но мы с Ириной поняли: сын хочет услышать, нужен ли он в Запорожье.

И она, и я в один голос сказали, что Игорь может хоть сейчас переезжать и жить то ли у меня, то ли у нее (жилищные условия позволяют). И услышали в ответ такое взрослое рассуждение, что ему в детском доме будет легче закончить учебу, и только тогда можно переезжать в Запорожье.

РАССТАВАНИЕ БЫЛО ГРУСТНЫМ

Рассказывал Игорь и о своей жизни в детском доме (а его рассказ дополнила воспитательница). Здесь более сотни детей. Есть такие, у которых от рождения нет ни рук, ни ног, есть лежачие. Есть и такие детки, которые передвигаются на коляске. Все друг друга знают, потому что годами живут под одной крышей.

Учиться Игорю нравится. Любит он и трудиться: в теплице помогает взрослым выращивать зимой цветы и овощи для воспитанников детского дома. А еще очень любит собак, ухаживает за ними. Сам сделал две будки: одну – из кирпича, другую – деревянную.

В детском доме был карантин в связи с гриппом, поэтому мы не могли там долго задерживаться. Для ребят из детского дома мы привезли ящик детского шампанского, конфеты, торты, выпечку. А Игорю – одежду и обувь.

Расставание было грустным, но у сына уже появилась уверенность, что отец и мать не отказываются от него. Мы договорились, что на весенних каникулах снова навестим его, а на время летних каникул заберем в Запорожье. И у Ирины, и у меня для него будут отдельные комнаты…

У Игоря есть свой мобильный телефон, поэтому мы сейчас перезваниваемся практически каждый день. Он рассказывает обо всех своих новостях, об учебе, о том, что ждет нас на каникулах. На днях сообщил, что за свои деньги купил ведро и миски, чтобы кормить собак…

Я понимаю, что 15 лет жизни сына прошли без отца и матери. Так хочется, чтобы последующая жизнь Игорька была наполнена оптимизмом и верой в то, что он нужен нам, а мы – ему…

Все, как будто, складывается хорошо. А на душе как-то «не того». Поверите, уже третий месяц не дает покоя одна мысль. Я ведь после поездки к сыну узнал, что Игорь, оказывается, после роддома до достижения пятилетнего возраста находился в Запорожском доме малютки «Солнышко». А наше предприятие шефствовало над этим домом малютки. И я там не раз, и не два участвовал в благоустройстве территории. Может, даже и видел сына. Ну почему сердце тогда не екнуло, не подало знак, что мой сын был рядом?! Ведь жизнь Игоря могла сложиться иначе…