24—25 мая в рамках председательства Украины в Совете Европы в Киеве прошла международная конференция «Противодействие насилию по отношению к детям: от отдельных действий к комплексным стратегиям», организованная ЮНИСЕФ и Советом Европы и призванная привлечь внимание к проблеме нарушения прав детей.

Специальный представитель генерального секретаря OOH по вопросам насилия над детьми Марта Сантос Паис, принявшая участие в работе конференции, надеется, что правительство Украины в ближайшее время рассмотрит возможность ратификации Гаагской конвенции по усыновлению детей и Конвенции о защите детей от эксплуатации и посягательств сексуального характера, принятой в Страсбурге в 2007 году.

Своим видением актуальных проблем по защите прав детей, а также точкой зрения на некоторые дискуссионные для украинского общества вопросы Марта Сантос Паис поделилась с корреспондентом ZN.UA.

— Госпожа Паис, улучшилась ли ситуация с защитой прав детей в Украине? Какие есть достижения и какие направления, на ваш взгляд, все еще являются проблемными? Как вы оцениваете работу ЮНИСЕФ в Украине?

— Это мой первый визит в Украину. И я наблюдаю со стороны. Считаю, что работа ЮНИСЕФ очень важна в Украине. Организация делает акцент на защите прав детей во всех дискуссиях, происходящих внутри страны, уделяя особое внимание потребностям наиболее уязвимой категории детей. Ваша страна сейчас проходит через процесс административной реформы. ЮНИСЕФ напоминает и правительству, и общественным организациям о том, что ситуация с детьми также является частью этой повестки дня, и это не случайная, а центральная тема в этом вопросе.

С чем-то у вас дела обстояли вполне хорошо. Например, в вашей стране имеется достаточно серьезное понимание проблем детства, есть эксперты, хорошо знающие вопрос, и, соответственно, сформирована довольно грамотная политика в отношении защиты прав детей. Украина предприняла ряд серьезных шагов в этом направлении, включая ратификацию важных международных договоров, в частности Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка относительно торговли детьми, детской проституции, детской порнографии и Конвенцию о правах людей с ограниченными возможностями, а также Факультативный протокол к ней. Мы поддерживаем подписание этих договоров и надеемся, что за этим последует их имплементация в национальное законодательство.

Но не нужно забывать о том, что для поддержания политики в отношении защиты прав детей нужны серьезные ресурсы как на государственном, так и на региональных уровнях. Очень важно иметь хорошую координацию между задействованными министерствами, чтобы планировать мероприятия, которые идут на пользу детям. К сожалению, реформе не предшествовало принятие четкого плана относительно делегирования полномочий и функций, связанных с защитой детей. Существует также потребность в сборе данных, в реальной оценке продвижения админреформы и информировании об этом правительства с тем, чтобы в этом процессе не были потеряны интересы детей, а также существующий профессиональный и технический потенциал.

— В 2009 году Украина приняла Национальный план действий относительно реализации Конвенции ООН о правах ребенка до 2016 года. Достаточно ли, по вашему мнению, программа финансируется государством?

— Я думаю, хорошо, что такой план был принят до 2016 года. Это достаточное время для его реализации. В последнее время на эти цели выделялось больше ресурсов. И это положительный момент. В начале года, когда Комитет ООН оценивал отчет Украины, он рекомендовал, чтобы при распределении ресурсов этому вопросу уделялось приоритетное внимание. Я надеюсь, что выполнению этого плана будет уделено столько же внимания, сколько и его разработке.

— В 2006 году специальный докладчик ООН по вопросу о торговле детьми, детской проституции и порнографии по итогам посещения Украины предоставил шокирующий отчет. Изменилась ли (и если да, то как), на ваш взгляд, ситуация? Какие шаги украинскому правительству следовало бы предпринять по ее улучшению?

— К сожалению, торговля детьми, детская проституция и детская порнография — это большая проблема для многих стран. Я думаю, что шокирующий отчет стал напоминанием правительству и обществу о том, что это приоритетные вопросы.

— То есть, насколько я поняла, ситуация в Украине стала лучше?

— Надеюсь на это. Но еще многое нужно сделать — и по внесению изменений в законодательство для регулирования этих проблем (например, установить четкие пороги сексуального согласия и не допускать криминализацию жертв сексуальных преступлений), и по профилактике, в том числе повышая уровень осведомленности общества о масштабах проблемы с тем, чтобы помочь людям предотвратить случаи сексуального насилия, а также сообщать о них.

— Поможет ли сексуальное образование подростков в какой-то мере предотвратить сексуальное насилие над детьми? Стоит ли внедрять соответствующие программы в школах? Если да, то с какого возраста, и успешным опытом каких стран Украина могла бы при этом воспользоваться?

— Во многих странах дискутируют по этому поводу. Иногда очень эмоционально. Мы видели, что в тех странах, где к решению проблемы были привлечены семьи, учителя и молодые люди, получившие правильную информацию, соответствующую их возрастным группам, это помогало проводить профилактику насилия и преступлений на сексуальной почве.

По данным Совета Европы, каждый пятый ребенок в Европе подвергся сексуальному насилию в той или иной форме в Интернете, в школе, дома. Это пугающие цифры. Чтобы помочь родителям обсуждать этот вопрос с маленькими детьми, Совет Европы при поддержке педагогов разработал и провел информационную кампанию. Ее цель — продемонстрировать молодым людям, что их поддержат в этих вопросах, не допуская при этом вторжения в их частное пространство.

Сексуальное образование должно стать реальностью. Нужно правильно преподносить информацию молодым людям.

— С какого возраста?

— Это зависит от контекста страны. Совет Европы создал на эту тему мультфильм для очень маленьких детей. По мере взросления детей информация должна расширяться. Это надо хорошо продумывать, чтобы передавать информационные сообщения правильно, учитывая социальный и другие контексты каждой конкретной страны.

— К сожалению, артековское дело, помимо прочего, показало, что в Украине нет достаточно квалифицированных кадров и продуманных программ по работе с детьми, подвергшимся сексуальному насилию. Это касается как выявления таких детей, так и их реабилитации. СМИ тоже не всегда адекватно освещают эти темы.

— Безусловно, нужны специалисты. В том числе и для того, чтобы помочь родителям правильно общаться с детьми, подвергшимся насилию, — руководить ими, поддерживать и предупреждать о существующих рисках. СМИ здесь играют важную роль. Необходимо рассказывать о проблеме этично, не идентифицируя жертву, не называя ее имени и фамилии, место жительства. Иногда возникает соблазн рассказать конкретную человеческую историю. Однако в результате может происходить стигматизация, затрудняющая процесс реабилитации действующего лица такой истории. То есть нужно поднимать проблему, но не указывать на конкретные личности, тем самым подвергая их риску.

— Как, на ваш взгляд, в Украине продвигается реформирование системы опеки и попечительства? Какова ваша оценка принятых в этой сфере украинских практик, в частности и тех, которые касаются международного усыновления?

— Нужно заниматься профилактикой, чтобы родители не бросали своих детей. Ведь биологическая семья — это наилучшая среда для воспитания ребенка. Государство должно поддерживать институт семьи, чтобы родители, в свою очередь, несли ответственность за своих детей.

Но в некоторых случаях биологическую семью для ребенка сохранить не удается. Поэтому необходимы альтернативные формы для его воспитания, такие как национальное усыновление, приемная семья или ДДСТ. Если внутри страны исчерпаны все возможности для устройства конкретного ребенка в семью, тогда имеет смысл международное усыновление. Надо рассмотреть все варианты, чтобы исключить эксплуатацию и попытки злоупотреблений. По каждому конкретному ребенку должно быть найдено оптимальное для него решение. Вот поэтому ООН и хочет, чтобы правительства ратифицировали Гаагскую конвенцию по усыновлению детей в каждой конкретно взятой стране и разработали защитные механизмы от эксплуатации, злоупотреблений, дабы процессы усыновления происходили в интересах ребенка. Ситуация должна оцениваться до процесса усыновления, во время него и после. Когда такие защитные механизмы будут внедрены в национальное законодательство, то международное усыновление может быть вариантом.

— Разве Гватемала после подписания конвенции перестала быть одним из эпицентров скандалов, связанных с международным усыновлением?

— Гватемала — очень практический пример. Во-первых, потому что стране понадобилось 10 лет для принятия конгрессом законодательства по усыновлению. До его принятия не проводился никакой мониторинг, и международное усыновление рассматривалось как второй источник доходов страны. При ведении этого бизнеса, конечно же, никто не руководствовался интересами детей.

Мы получили урок по вызовам и ситуациям, которые могут возникать, когда конвенция не ратифицирована, национальное законодательство отсутствует, а процессом усыновления занимаются частные конторы. Мы не хотим, чтобы подобное повторилось в какой-либо другой стране.

— То есть конвенция может быть ратифицирована только после того, как будут разработаны четкие правила работы специализированных агентств на территории страны?

— Конечно. Конвенция устанавливает рамки. Затем нужно иметь национальный закон, регламентирующий прозрачные стандарты работы частного агентства.

— Не считаете ли вы, что для успешного проведения реформы по деинституализации детей необходим просчет ее экономического эффекта для государства?

— Конечно. Нет таких процессов, в которых получение результата устойчиво. Если нет хорошего плана, основанного на всесторонних исследованиях, и нет стратегии по его внедрению, в том числе квалифицированных кадров, то этот процесс может иметь негативные для страны последствия и, естественно, стать более дорогостоящим.

— ЮНИСЕФ настаивает на внедрении в Украине ювенальной юстиции. Однако опыт других стран показывает, что это дает почву для многочисленных злоупотреблений и увеличивает количество случаев лишения родителей родительских прав. Как соблюсти баланс в стране правового нигилизма?

— Внедрение ювенальной юстиции — опять-таки требованиие Конвенции ООН по правам ребенка. Это одно из тех обязательств, которое взяла на себя Украина, ратифицировав ее много лет назад.

Система ювенальной юстиции означает прежде всего инвестиции в профилактику ювенальных преступлений, в поддержку семей качественными базовыми социальными услугами для уменьшения количества совершенных преступлений; в законодательную базу, что поможет молодым людям осознать свою ответственность в обществе и, конечно, в их поддержку, если они оступятся. Мы также хотели бы инсталлировать судебно-процессуальную систему для работы с оступившимися молодыми людьми, вместо того чтобы относиться к ним как ко взрослым.

Ювенальная юстиция — это не система для отделения детей от их родителей. Наоборот, она предназначена для того, чтобы родители лучше знали, как воспитывать своих детей для предотвращения рисков. Ювенальная юстиция создана, чтобы показать, что ниже определенного возрастного порога нельзя осуждать детей за совершенные преступления по уголовному кодексу.

— Даже самый хороший родитель иногда испытывает желание шлепнуть непослушного ребенка. А Комитет ООН расценивает любое дисциплинарное наказание с целью причинить ребенку физическую боль или же просто неудобство как насилие над ним. Возможны ли в этой части злоупотребления и в результате — лишение родителей родительских прав?

— Да, мы видели в ряде стран, что родителям помогают найти альтернативу побоям, наказанию ремнем и насилию, помогают найти взаимопонимание в семье, чтобы получить лучшие результаты. Как родители, мы должны научить детей, что такое хорошо и плохо. Но иногда мы эмоционально устаем, чувствуем себя разбитыми, теряем терпение. В эти моменты важно найти вариант смягчения своего состояния, чтобы не вымещать отрицательные эмоции на ребенке. И родители, и дети иногда должны воспользоваться правом тайм-аута. Желательно это сделать до того, как произойдет эмоциональная реакция. Не обязательно материализовать ее в насилие. Мы рассматриваем все больше инициатив, по которым дети и родители учатся строить диалог без использования насилия.

— Что конкретно ООН (ЮНИСЕФ) предлагает сделать, или уже делает, чтобы детей с ограниченными возможностями не вынуждали учиться в спецучреждениях?

— Для профилактики помещения детей с ограниченными возможностями в спецучреждения государство должно предоставлять семьям базовые социальные услуги (медицинские, образовательные) и оказывать поддержку (социальные выплаты, например). Я думаю, что очень важной мерой является запрет помещать детей до трех лет в спецучреждения. Это возраст, когда у ребенка формируется чувство принадлежности, самооценка, уверенность в собственных силах. Нужно поддерживать семью, чтобы она правильно расставляла приоритеты. В случае, если семья не будет готова заботиться об этом ребенке, размещение его затем в специализированной приемной семье может быть альтернативным вариантом. Но нужно проводить мониторинг, чтобы принимаемое решение было наилучшим для ребенка.

— Я правильно поняла — вы предлагаете законодательно запретить родителям ребенка с ограниченными возможностями отдавать его в спецучреждение до трехлетнего возраста?

— Да. Я считаю это очень важным. Но для этого надо принять все меры для поддержки семьи. Иначе эффект будет обратным. Если стратегии будут хорошо разработаны, то страна сможет работать на идею, чтобы забрать из спецучреждений детей, которые там уже находятся. Размещать детей с ограниченными возможностями в спецучреждениях — это большее бремя для бюджета страны по сравнению с социальными выплатами семье.

К сожалению, сегодня мы видим печальную тенденцию: ребенку с ограниченными возможностями, родившемуся в очень бедной семье, — прямая дорога в спецучреждение.

— Какие проблемы детства, по вашим прогнозам, миру придется решать в ближайшие 10—20 лет?

— Останутся вопросы детства, по которым отсутствуют хорошие данные. Например, мы недостаточно хорошо знаем, что происходит с детьми, когда они находятся в спецучреждениях, как это влияет на их развитие. И второй пример: очень мало данных об уровне насилия в спецучреждениях.

Скорее всего, актуальной проблемой останется низкий приоритет вопросов по защите прав детей. Многие страны будут больше внимания уделять взрослому населению.

Это вызов, на который мы должны будем дать ответ, потому что человеческий прогресс во многом зависит от наших инвестиций в детство.