Наверное, правы те люди, которые на протяжении уже многих лет говорят мне, что я родилась везучей. Я не была разорвана на части абортом... Мне было дано счастье жить и совершать собственные ошибки. Мне выпала возможность верить в мечты и достигать их. И за это я благодарна моей физиологической матери. В то же время, за все, что есть в моей жизни, за все, что есть во мне –– за то, каким человеком я выросла, я благодарна моей истинной маме. Мне было 2 дня от роду, когда мои родители удочерили меня. Моему брату было 3 дня от роду, когда совершенно другая семья усыновила его... это произошло за 4 года до того, как я родилась. Наши родители никогда не скрывали от нас правду. Истории, которые мама рассказывала нам про усыновление, могли приковывать наше внимание на протяжении неограниченного времени. "Вы двое –– очень особенные дети", –– говорила она, но единственная причина, которая делала нас такими –– это какими желанными мы были. Наша особенность была приобретена и оплачена годами ожидания наших родителей –– годами, лишь после которых их мечта осуществилась.
Я до сих пор могу с открытыми глазами грезить о том, как находилась некогда в шеренге детей. Это был ряд плачущих деток со слюнявыми ротиками, укутанных в мокрые пеленки. Мои будущие родители осмотрели детей из разных комнат, прежде чем указать на меня и моего соседа. Мы хотим вот этих, двоих вон там, - сказали они, улыбаясь. Это был словно сказочный сон... однако, мы хорошо знаем, что реальная жизнь много сложнее.
Давайте на некоторое время войдем в жизнь, которая начинается после удочерения... по крайней мере, как это произошло со мной.
Мое сознание взрастало на почвах совершенно нормального детства. У меня были все игрушки, которые мне хотелось, все одежки, которые были мне необходимы и множество друзей, которые помогали ярким и теплым воспоминаниям оставться в моей памяти. У меня не было того страшного существования, картины которого, как мне думается, наполняют воображение многих мужчин и женщин, решившихся отдать своих детей для усыновления. Я была достаточно везучей, чтобы заполучить хорошую жизнь, ведь у других детей, усыновлены они или нет, детство бывает куда менее радостным.
Мне думается, что самое тяжелое в жизни усыновленного человека происходит только из-за того, что реакция других людей на него бывает непредсказуема. Само слово "усыновление" было практически табу в то время, и получалось так, что я должна была стыдиться своих самых чистых и волнующих переживаний. Помню ответы некоторых людей, когда я говорила им, что была приемной дочерью. Меня осматривали протяжным, полным изумления взглядом, после чего засыпали бесконечными вопросами: "Когда же ты узнала?" "Неужели ты действительно все знаешь?" "И как тебе живется с этим?" И теперь, по истечении стольких лет, мне хотелось бы задать таким людям несколько своих вопросов. Что же столь невероятного в том, что я –– приемная дочь? Неужели мы, усыновленные дети –– с другой планеты? Или может, именно в нас сокрыта какая-то страшная тайна всей Вселенной?
Несмотря на то, что мы усыновлены, мы такие же люди, как и все остальные. Я понимаю, что для многих это звучит интригующие, но пора ошеломленных взглядов и выпученных глаз должна кануть в прошлое. Я была одной из "приемных". И говорить об этом –– это все равно, что включить фильм ужасов, или сообщить о начале эпидемии. Хотя, иногда все обстояло именно так. Сами по себе вспомнились два приятеля из школы, которые в старших классах хотели весьма деликатно объяснить мне непростую истину о моем удочерении. Они написали мне длинную сочувственную записку, говоря, что им очень жаль, но все было, как они говорили. Я прочла записку, посмотрела на них и сказала: "Ну да, и что такого?" Их челюсти отвисли и глаза полезли из орбит.
"Ты хочешь сказать, что все знаешь?" - спросили они. Получив ответ, что я знала обо всем с тех самых пор, как смогла понять смысл понятия "усыновление", ребята начали пятиться от меня прочь, бормоча что-то несвязное. Каких только выражений лиц не насмотришься на протяжении лет, когда люди узнают правду о том, что ты –– приемный ребенок. Помнится, многие говорили мне, что все будет хорошо и я вырасту нормальной... Мне хотелось спросить их, о какой из моих тайных смертельных болезней они желают мне поведать... Конечно, наряду с этими, были и другие люди, которые вели себя так, словно услышали самую замечательную новость в мире. Их реакция была прекрасной, именно такие люди приносят человеку счастье от того, что он является самим собой. И делиться с такими людьми весьма сокровенными моментами вашей жизни всегда невообразимо приятно. Они с радостью будут путешествовать сквозь все пережитые годы, слушая истории, о которых просили вас. Они находят очарование в этих историях, слушают с радостью... почти как если бы истории эти дарили им новый смысл жизни, некое новое понимание, с которым они по-новому смотрят на свои старые жизненные цели.
Пока я росла, внутри у меня накопилось немало вопросов, на которые не могли ответить ни мои родители, ни дедушка с бабушкой. Мне хотелось верить, что моя биологическая мать была знаменитой женщиной, вдохновенной, красивой и с огромным жизненным опытом. Мне хотелось верить, что рожая меня, она была лишь подростком, и выбор, который она совершила, был самым разумным из всех. Но, как бы то ни было, я ничего не хотела ни от нее, ни от ее семьи... в некотором смысле, я все же негодовала, думая о том, что она отказалась от меня. Ведь мне приходилось жить с осознанием факта, что я была некоей позорной помехой в ее жизни.
С другой стороны, мне чрезвычайно хотелось встретиться с моим биологическим отцом.
Мне казалось, что мы с ним на самом деле сможем понять друг друга. Очень хотелось верить, что он окажется человеком с некоей магической способностью легко ответить на мои вопросы, и что его ответы рассеят все мои страхи печали.
Когда мне было 18 лет, моя мама посоветовала попытаться найти свою биологическую мать. "И зачем бы мне это делать?" - спросила я. Но даже когда было названо множество причин, не оставлявших мне ни капли тревоги, я все равно отрицательно качала головой. И все же потом, после многочисленных разговоров, я, неожиданно для себя согласилась попытаться найти ее. Моя мама дала мне адрес доктора, который привез меня –– это была вся информация, которой мы располагали, –– и я написала письмо. Несколько недель спустя мне сообщили, что доктор отправился в мир иной примерно за неделю до того, как пришло мое письмо. Судьба намекала, что будет лучше оставить поиски, и я вняла ее предупреждению.
Когда я вышла замуж и уже растила в себе дочурку, я стала все чаще пытаться понять причины, по которым, как полагала моя мама, мне следовало найти свою физиологическую мать. Я попыталась найти ответы в медицинской карте, но вскоре и акушерка и я немного устали гадать, что же должно, или наоборот, не должно быть проверено. Я начала свои собственные поиски этой женщины, но когда судьба ни разу не улыбнулась мне на протяжении 10 месяцев, я сдалась. Когда моей дочурке исполнилось 2 года, я вновь обратилась к поискам. В этот раз я подошла ближе, но все же недостаточно близко. Мне дали номер телефона женского монастыря, где обитала монахиня, которая состояла в родственных связах с семьей моей физиологической матери. Общение шло довольно хорошо до тех пор, пока я не сказала, кем я была и зачем пыталась найти свою мать. Сразу после этого, моя собеседница стала довольно холодна и телефонный разговор оборвался. Я была очень разочарована и не совершала более никаких попыток до тех пор, пока моя дочь не пошла в школу. Однажды моя мама посоветовала разместить нечто вроде объявления в местную газету того города, откуда была моя биологическая мать. Я разместила объявление, при чем дата размещения по какой-то случайности совпала с днем рождения моей биологической матери... и в течении нескольких дней состоялся наш первый телефонный разговор. После того, как я повесила трубку, у меня возникло чувство, что где-то глубоко внутри я начинаю понимать себя. Многие ответы, которые моя биологическая мать дала мне, в некотором роде показались мне удовлетворительными... но я все равно хотела убедиться что она именно та, кем я увидела ее во время нашего разговора. Чувство, которое обладало мной может быть описано лишь как нечто невероятное. После всех этих лет, которые я потратила на поиски (не говоря уже о времени, которое потратил друг, который помогал мне), я все-таки смогла поговорить с этой женщиной. Наконец-то она стала осязаемой... реальной. Достаточным доказательством того, что я и на самом деле не была марсианкой.
Все последующие дни были наполнены телефонными звонками от моих братьев, кузины, и бабушки. Я даже начинала чувствовать себя угнетенной всем происходящим. Поэтому все мы решили, что лучше будет встретиться и поговорить обо всем лично. Я, мои названые братья и биологическая мать жили в другом штате. С того времени, как она переехала из штата, где жила я, мы никогда не бывали в ее штате. Поэтому мы с братьями решили совершить путешествие и навестить родившую меня мать на ее собственной территории. Должна отметить, что я была очень рада 8-часовой поездке –– для меня это было именно необходимое количество времени. Его как раз хватило на то, чтобы попытаться успокоить мои нервы, которые к тому времени напоминали больше желе, нежели волокна, и сфокусироваться на том, что мне было необходимо сказать.
Когда я поворачивала на подъездную дорогу ее дома, я заметила, что она выглядывает из двери кухни... ее лицо было в слезах, а дрожащие руки судорожно прижимались к груди.
Мой младший брат уже стоял возле крыльца, ожидая возможности должным образом представиться. Мое сердце к тому врмени выпрыгивало из груди. Медленно, словно пребывая в состоянии шока, я выбралась из машины, и прежде, чем смогла понять что-либо, эта, совершенно чужая мне женщина, уже стискивала меня в объятьях. Конечно, я чувствовала некую связь между нами, но была слишком ошеломлена, чтобы адекватно реагировать на ситуацию. Несколько следующих дней мы провели, рассказывая друг другу одну историю за другой. Эмоции, постоянно видоизменяясь, колебались от счастья и взволнованного любопытства, до обеспокоенности, грусти и даже ярко выраженной злости. Непередаваемое напряжение этих дней и чувство глубокого разочарования от несбывшихся надежд узнать так много за такой короткий период времени, лишили нас всяческих сил.
Между нами установилось некое подобие дружеских отношений. Я ведь искала не мать –– она у меня уже была. И я искала не друга –– у меня их было немало. И все же, я была довольна, тем отношениям, которые установились между нами, хотя как именно классифицировать их, я не знала. Они одновременно напоминали отношения с тетушкой, с хорошим другом, и в то же время –– с обычным приятелем. Но именно благодаря этой женщине, я могла надеяться на встречу с тем, кого хотела видеть на протяжении всей моей жизни –– с отцом, который зачал меня. И, хотя они так и не женились с моей физиологической матерью, у нее все же была информация, которая могла помочь мне найти его, а так же моего дядю и дедушку. И хотя по отношению к дедушке или дяде я чувствовала некое предубеждение, между мной и моим натуральным отцом я ощущала нечто, вроде электрического заряда. Как оказалось, у меня было две сводные сестры, которые, насколько я с превеликим сожалением поняла, вообще не знают, о моем существовании. Однако, не смотря на это, я все же получила возможность встретиться с моим отцом, а этой встречи я ждала на протяжении всей моей жизни... и за это я очень благодарна.
Между моей дочерью и природной матерью на некоторое время завязались чудесные взаимоотношения... моя дочурка была ее первой внучкой. После меня у нее рождались только мальчики, поэтому она сказала, что чувствует себя необычайно взволнованной, ведь теперь у нее есть возможность наблюдать, как будет взрастать частичка меня. Несколько последующих лет были наполнены настоящим жизненным счастьем. На протяжении этих лет было немало возвышенных эмоциональных моментов, в которых, я это чувствовала, мы очень хорошо понимали друг друга.
Но потом, в один прекрасный день, мне позвонил один из моих родных младших братьев и объявил, что совсем скоро я стану тетей. Я была немного разочарована, потому что мы с мужем уже многие годы безуспешно пытались зачать еще одного ребенка... и все же, в глубине души, я пламенела от счастья. Ведь кроме счастья за брата, я была счастлива еще и потому, что рождение этого ребенка даст мне шанс еще раз подержать на руках новорожденного –– того, в ком бьется сердце, родственное моему. Конечно, у меня уже были племянники и племянницы, но этот (или эта), которому предстояло родиться, будет моим родственником-по-крови! Я была преисполнена страстного желания подержать его на руках.
Но, как говорит старая поговорка, ничто не вечно под луной... и все хорошее в нашей жизни имеет не только начало, но и завершение. Прошло совсем немного времени, и, прежде, чем я смогла понять это, дни, которые мы проводили вместе с моей природной матерью, канули в прошлое –– по причине, о которой я могу только догадываться. Не было ни грубых слов, ни какой бы то ни было преднамеренности –– просто завершился некий круг наших отношений. Произошедшее лишний раз доказало, что даже когда семья воссоединяется, приготавливаются праздничные яства, когда призывы вроде: "Ну вот, наконец, наша семья и собралась вместе!" витают в воздухе, мы, "усыновленники", так и не становимся частью этой семьи... и когда исчерпываются все радостные моменты, вместе с ними заканчивается и сказка, в которую нам так хочется верить.
Я не была ни разочарована, ни радостна от того, как все закончилось... Я просто хотела получить ответы на свои вопросы... и получив их, была довольна. И не смотря на то, что в самых сокровенных тайниках своего сердца, я лелеяла надежду установить длительные отношения с моими сводными братьями, и, возможно, некую дружбу с женщиной, которая дала мне жизнь, я не собиралась перечеркивать свое будущее из-за этой неудачи. Все время, которое мы провели с ней, делясь лучшим, что было в наших жизнях, навсегда останется очень дорогим для меня, и нет на свете человека, который мог бы изменить это. К тому же, важной частью опыта, который я обрела, стало знание, дарованное мне. Часть меня чувствует, что заполнение некоей пустоты в моей жизни оказалось подвластным лишь рукам моих природных родителей. И теперь, когда это пустота заполнилась и я получила ответы на большинство из своих вопросов, я могу смело и спокойно двигаться дальше –– к остатку отпущенных мне дней –– с несколькими сожалениями и массой прекрасных воспоминаний. Я на самом деле чувствую, что если б нашла эту женщину когда мне было восемнадцать, или даже раньше, я не смогла бы общаться с ней... я была бы совершенно неспособна понимать ее настолько, как это получалось у меня теперь. Молодость пробуждает в человеке гнев и негодование от несправедливости обиды, и лишь прожитые годы сглаживают амплитуду поспешных выводов. И теперь я полагаю, что в те далекие дни у судьбы были весьма веские причины, чтобы вмешаться.
Я до сих пор вижу свою истинную маму, которая стояла, ожидая меня от матери природной, и надеялась, что не стала для меня лишь блеклым воспоминанием, оказавшимся вдруг среди прочего хлама на полном паутины чердаке моих дней. Она не произнесла ни слова, но я знала, как же сильно она волновалась. Будучи матерью, я понимаю, что это один из самых самоотверженных поступков, который только можно совершить –– помогать своему ребенку найти кого-то, кто возможно, отберет его у тебя... но самоотверженность моей мамы привела только к тому, что моя вера и любовь к ней очень окрепли. Я так благодарна ей за поддержку и помощь в нахождении моей биологической матери. Я очень рада, что она была достаточно уверена в себе и поделилась со мной всей информацией, которой только располагала... и за то, что никогда не прятала от меня или моей матери того факта, что я была удочерена.
Я восхищаюсь теми родителями, которые рискуют всем, рассказывая своим детям про усыновление –– они понимают, к чему могут привести подобные рассказы. Я знала девушку, которую практически раздавила новость про то, что она была удочерена. Постоянная мысль о том, что же еще они прятали от нее на протяжении всех этих лет, мучила ее днем и ночью. У нее даже было чувство, что раз между нею и ее приемными родителями нет кровной связи, она может развернуться и уйти от них безо всяких сожалений... обманное и неверное чувство.
Мне кажется, что не только приемные дети, но так же и обычные дети, на протяжении всех своих детских лет страстно желают достичь совершеннолетия, чтобы наконец-то стать взрослыми.
Одна женщина, которая теперь является матерью троих детей, когда была в возрасте тинэйджера, искренне полагала, что жила ужасной жизнью. После того, как она нашла свою биологическую мать, она приняла предложение переехать к ней на некоторое время. Однако не все получилось так, как планировала маленькая девочка-тинэйджер. Она до сих пор не жалеет о решении, которое приняла в прошлом –– но только потому, что это дало шанс ей и ее приемной матери перевести дыхание и успокоиться... и восстановить их отношения, которые после пережитого ими инцидента, окрепли, как никогда раньше. Что же до ее биологической матери, они больше не общались ни разу, даже когда подросток-бунтарка выросла в трезвомыслящего человека.
Ну что, мне наверное осталось сказать пару заключительных слов. Иногда бывает очень тяжело понять мысли и эмоции приемных детей... равно как и жизнь, которой мы живем. У нас ведь бывает так много вопросов, так много догадок и так много принятых на себя обязательств. Я могу лишь посоветовать каждой женщине, которая решилась отдать своего ребенка на усыновление –– пожалуйста, напишите краткую записку или письмо. Расскажите в нем как найти Вашу медицинскую карточку, или любую другую информацию, которая может показаться Вам уместной. Думаю, было бы очень неплохо указать Ваш адрес или номер Вашего телефона. Это не значит, что однажды к вам в дом забредет некое заплаканное дитя и будет искать вас, но это даст вашему ребенку возможность осознать, что вы на самом деле существуете, и позволит ему самостоятельно выбирать –– нуждается ли он в чем-то большем, или удовлетворен оставленной вами информацией.
Тех же тех, кто усыновил ребенка, я молю –– расскажите ему об этом, не скрывайте от него настолько важной информации. Тем же, кто уже рассказал своим приемным детям, я хотела бы сказать очень просто: не волнуйтесь, ваш ребенок не забудет вас. Я хочу, чтобы вы знали: мы не умеем забывать наше детство, наше воспитание, наши мечты, наши ошибки, жизненный опыт, который мы получили, нашу боль; нашу жизнь.
Тех, кто дал нам жизнь, мне хотелось бы поблагодарить за шанс жить, который мы получили. Тех, кто вел нас по жизни, я хотела бы поблагодарить за то, что научили нас жить. Тем же, кто усыновлен и находит сложным жить такой жизнью, мне хотелось бы сказать: нет такого места на Земле, где вы найдете самое желанное для вас существо... кроме как внутри себя. Конечно, вы можете искать, и иногда даже находить нечто, что будет напоминать вам то, что вы ищете... Но одно вам стоит запомнить навсегда: мы с вами происходим из того класса живых существ, которые получили возможность жить в одной природной среде и иметь ДНК среды совершенно другой. Это делает нас намного более уникальными, чем могут только представить себе все ученные мира. Тинэйджерам, которые думают, что на той стороне радуги трава зеленее, хотелось бы сказать, что это не так. Юность ваша ослепляет вас, и заставляет верить, что реальностью являются иллюзии. Наверное, это дано почувствовать каждому, не взирая на то, приемный ли вы ребенок, или нет –– подростки не умеют разделять реальность и вымысел.
Я соглашусь со всеми, кто считает меня везучей; я думаю, что мое везение должно определить как то, что я не была убита абортом.
Мне был дан шанс жить и совершать ошибки. Мне выпала возможность верить в мечты и достигать их... и за это я благодарна своей физиологической матери. В то же время, за все, что есть в моей жизни, за все, что есть во мне –– за то, каким человеком я выросла, я благодарна моей истинной маме.
Donna M. Condida
Archbald, PA 18403