Я летел из Львова в самолете «Боинг-737», и самолет был забит под завязку. Ни одного свободного места. Более того, кроме обычных пассажиров, в самолете летели еще полторы дюжины детей, больных детским церебральным параличом. Они возвращались из Трускавца, где располагается известная клиника и где для них есть лечебные программы.

И это непростая логистическая задача — перевезти в переполненном самолете два десятка детей с ДЦП. Они с колясками, они медленно перемещаются по проходу, они много времени проводят в туалете, они, наконец, устают сидеть смирно в креслах и плачут.

Но довольно долго здоровые пассажиры и экипаж вели себя прилично. Детей не дергали и не торопили. Покорно ждали во Львове лишние полчаса, пока они в самолет загрузятся со своими колясками. Терпеливо сносили во время полета плач и огромную очередь в туалет. И стюарды безропотно увозили в конец салона свою тележку с едой, если навстречу им по проходу шла девочка с ДЦП.

Но вот в Москве, когда самолет приземлился и подали трап, пассажиры и экипаж решили, что с них хватит. Быстро собрались, быстро спустились по трапу на летное поле и быстро набились в автобус. Дети собирались медленно.

Автобус не отправлялся. Авиакомпания, у которой на борту было восемнадцать детей с ДЦП, не подумала, что им с их колясками, наверное, понадобится другой автобус. Набитый автобус ждал. Здоровые пассажиры смотрели, как дети с ДЦП ковыляют вниз по трапу и как их мамы должны одновременно волочь сумки и держать ребенка. А потом должны с сумками в одной руке и с ребенком в другой обойти самолет, получить свою коляску, разложить ее, усадить ребенка, подкатить к автобусу и понять, что в нем нету для коляски места.

Сотрудники авиакомпании и аэропорта им не помогали. Подогнать набитый инвалидами самолет к рукаву не пришло в голову (или не предусмотрено было в контракте). Среди здоровых пассажиров нашелся только один человек, который помогал им спускаться по лестнице, разбирать коляски и рассаживать детей. Этот человек был я. И никто из здоровых пассажиров не присоединялся ко мне, видимо, считая меня отцом одного из этих детей.

Я же (правда, и несколько мам со мной) подошел к стюардессе и попросил пригнать второй автобус, потому что явно в один автобус все не влезут, тем более с колясками. Стюардесса согласилась. Она была не злая девушка, просто не сообразила как-то. Стали вызывать автобус, пообещали, что сейчас приедет.

И вот тогда я предложил здоровым пассажирам выйти из автобуса, отправить детей-инвалидов, а самим подождать. Мне казалось естественным, что на первом автобусе надо отправлять больных детей, а ждать второго автобуса сподручнее здоровым пассажирам. Потому что холодно, конец ноября, ветер… Ну и вообще…

Однако, кроме меня, никому так не казалось. Никто, ни один пассажир рейса Львов — Москва не вышел из автобуса, чтобы уступить его детям-инвалидам.

И я подумал тогда вот что. Тысячи людей в «Фейсбуке» были оскорблены, когда ведущие радио «Маяк» смеялись в эфире над инвалидами. И справедливо. Тысячи людей в «Фейсбуке» стыдили Божену Рынску, когда та позволила себе неуважительные слова об инвалидах. И справедливо. Тысячи людей копипейстят в социальных сетях любую информацию про то, что инвалидам нужна помощь. И правильно делают.

Но неужели, кроме меня, ни одного из этих фейсбучных пассионариев не оказалось в самолете Львов — Москва?

Я подумал: как это получается, что в «Фейсбуке» про толерантность по отношению к инвалидам пишет один какой-то народ, а в самолетах летает другой какой-то?

Я подумал: отчего это, когда надо в «Фейсбуке» оскорбиться за инвалидов, так сразу набегает толпа, а когда надо снести по ступенькам из самолета девочку с ДЦП, так и нету никого?